Сиротский суд защищает насильника и вредит матери и ребенку? 0
В достоверность данной истории мне самой трудно было бы поверить, если б не была ее свидетельницей. От нее в шоке все: юристы, психологи, коллеги и мои близкие люди.
За девять месяцев настоящего кошмара в моей семье, устроенного при попустительстве и наплевательском отношении госчиновников к интересам простых людей – ребенка и его матери – мне помогали очень много хороших людей. По доброте душевной, безвозмездно. В отличие от тех, кто должен был бы помочь, но этого не сделал. И со спокойной совестью получает от государства деньги. Речь о сотрудниках Даугавпилсского сиротского суда.
Завязка необычной истории
В первый раз написала об этой чудовищной истории в статье «Ребенок как предмет шантажа и источник дохода» спустя 9 месяцев борьбы за интересы матери и ребенка, которых разлучил асоциальный папаша, а многие официальные инстанции все это время закрывали на происходящее глаза. Я уже не знала, что делать, поэтому через портал Grani.lv обратилась к представителям Даугавпилсского сиротского суда, к Государственной полиции, к Инспекции по защите прав детства: «Пожалуйста, защитите ребенка от неадекватного папы, пока тот ничего ужасного с ним не сделал, а его маму – от вынужденной разлуки с сыном и ежедневного эмоционального насилия». К сожалению, публикация, вместо того, чтобы достучаться до сердец сотрудников Даугавпилсского сиротского суда, произвела обратный эффект. Для того чтобы доказать, что они трудятся хорошо, а виновата в сложившейся ситуации исключительно мама ребенка, Даугавпилсский сиротский суд, похоже, использовал умалчивание данных, свидетельствующих в пользу матери, и таинственное исчезновение из дела важных документов. Однако обо всем по порядку.
Про идеальную маму
Если вкратце, то 11-летний Игорь до марта 2023 года ничего хорошего, кроме подаренной жизни, от своего непутевого отца не видел. Когда Игорь родился, то был абсолютно нормальным жизнерадостным ребенком, очень рано начал говорить. Но его отец Андрей, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, так перепугал мальчика, что тот замолчал на много лет, пока не попал в Стропскую основную школу – центр развития. В 6 лет Игоря направили в логопедический детский сад в 15 км от деревни, в которой проживали родители. Автобус ходил дважды в день. Его мама Эвия каждый день привозила ребенка в садик к 8 утра, целый день в любую погоду до 5 вечера слонялась по маленькому латгальскому городку. Зимой, когда было особенно тяжело, одно время просила Андрея ее заменить. Ни разу, ни одного дня он не согласился. Лежал в тепле, в потолок плевал, пока моя племянница ради ребенка по 8 часов мерзла на морозе. Когда ребенку рекомендовали Стропскую школу-интернат, мама без лишних вопросов переехала в Даугавпилс, устроилась на работу, сняла квартиру. Папа остался в деревне.
Пять лет формальный отец не принимал НИКАКОГО участия в воспитании сына. Убежденный безработный трудился в своей жизни всего полгода. В первый раз поехал на заработки в Литву на три месяца, по приезду домой решил завершение ударного труда отметить, напился и разбился с собутыльниками на машине. Все заработанные деньги пошли на лечение. Во второй раз после трехмесячной работы в Эстонии купил машину и разбил по пьяни чуть ли не в ночь приезда. До сих пор должен четырехзначную сумму государству. С того времени он твердо решил: пусть дураки работают, у него в жизни – совсем другой путь. Выпросил у своей мамы деньги на металлоискатель, и все пять лет (до своих 43 лет), что Эвия растила ребенка одна, носился по просторам богом забытой латгальской деревни – сокровища искал. Сирота-Эвия никогда не настраивала ребенка против отца.
Про неадекватного папу и ноу-хау сиротского суда
Андрей же, узнав, что на горизонте замаячил другой мужчина, приехал в Даугавпилс, снял квартиру на деньги своей матери, отобрал ребенка и стал воспитывать мальчика по своему образу и подобию. Ребенок в его руках превратился в оружие шантажа и мести. Всю свою энергию хронический безработный тратил на то, чтобы через сына сделать больно моей племяннице. Не давал видеться с ребенком, учил врать про маму и ее оскорблять. А к августу папаша так затравил мальчика, что мы на семейном совете с родственниками решили: чтобы больше не разрывать, и не травмировать ребенка, согласиться на суде, чтобы сын пожил с папой. Тот поймет, что ничего из затеи возвратить Эвию в ад в шалаше не получилось, вернет мальчика маме «малой кровью». Ведь работать он не собирался, содержать сына ему не на что. Думали, Андрей за месяц наиграется в папу и отдаст мальчика матери. Ведь ребенок – огромная ответственность. Но с помощью наставлений инспектора сиротского суда Андрей быстро понял, что сын может быть не только орудием мести, но и источником постоянного дохода – алиментов. И сиротский суд в этом стал папаше активно помогать. А еще много месяцев принуждал мою племянницу – жертву многолетнего домашнего насилия – встречаться с насильником. Мол, иначе никак не пробиться к охладевшему сердцу ребенка…
В зале суда и за его дверьми
20 декабря состоялся суд об определении временного места жительства Игоря с матерью до решения суда, назначенного на апрель. Я в этом суде стала законным представителем интересов племянницы, которая физически выносить присутствие отца своего ребенка не может. В то время, как я рассказывала суду, что моя племянница – идеальная мама, а ответчик – убежденный безработный, асоциальный элемент, что ребенку с таким отцом плохо, представитель Даугавпилсского сиротского суда активно «закапывала» маму ребенка в глазах судьи: мол, не хочет она на самом деле налаживать связь с ребенком. Ей советовали ехать в школу к сыну, но та не ездит (племянница работает на потоке, не может на 5 минут отлучиться с работы в дневное время, о чем сиротский суд прекрасно знает). Ей советовали блинов приготовить и в гости к папе с сыном пойти, а она не делает (да, после того, как отец ребенка запер двери на ключ, и она готова была выпрыгнуть в окно от отчаянья!). В заключение инспектор сказала, что для благополучия ребенка ему лучше остаться жить с отцом… А для нормализации отношений между матерью и ребенком нужна длительная работа с психологом…
А в это же время мать с сыном за дверью, впервые за долгое время оказавшись наедине, на безопасном расстоянии от закрытого в зале суда отца, два часа, что длилось судебное заседание, просидели в обнимку, и не могли наговориться. Не нужно было ни длительной реабилитации, ни встреч с психологом, ни блинов имени инспектора Даугавпилсского сиротского суда…
Надежда на человечность умерла последней
На следующий день попросила председателя Даугавпилсского сиротского суда Элиту Праневскую запросить видео с камер видеонаблюдения из Даугавпилсского суда, на которых видны реальные отношения сына с матерью, а не те, которые в суде выдала за истину ее инспектор. Я умоляла вмешаться, пока не поздно. Даугавпилсский суд обещал озвучить свое решение спустя неделю, 28 декабря. То есть время еще было.
Вчера, 27 декабря, я вместе со своей племянницей пришла в Даугавпилсский сиротский суд ознакомиться с материалами дела. И была очень удивлена отсутствию некоторых очень важных документов. К примеру, не нашла выданное Госполицией решение о запрете на приближение к матери и ребенку от 18 мая 2023 года, в котором сказано: «со слов ребенка, если он не сделает, как сказал отец, то папа физически накажет его и маму». То есть, ребенок рвался к отцу, чтобы избежать наказания для себя и мамы.
 |
В деле нет заключения школьного психолога, в котором сказано, что у ребенка сильная эмоциональная связь с мамой, а с отцом – никакой. Но есть заключение, выданное школой о том, что отец ребенка учебой сына (в отличие от мамы) не интересуется, в школе не бывает, ребенок часто пропускает занятия и начал очень сильно врать.
Если у мамы ребенка ни бурного криминального, ни административно-наказуемого прошлого нет, то «подвиги» отца, перечисленные по запросу суда Госполицией, занимают мелким шрифтом две страницы! Сейчас крепче держитесь за стул: в их числе – попытки самоубийства, многочисленные скандалы с родителями и соседями, угроза поджечь дом с домочадцами и поджечь себя и т. д. и т. п. И вот такому человеку Сиротский суд призвал отдать 11-летнего особенного ребенка! Кстати, на мой вопрос, запрошены ли видеозаписи в Даугавпилсском районном суде, было невразумительно отвечено, что слишком мало времени прошло… Сегодня судья должен огласить свое решение, с кем будет временно проживать ребенок до основного суда, который состоится в апреле.
По мнению Даугавпилсского сиротского суда, это должен быть папа… А моя племянница должна ему платить алименты. За десять месяцев сиротский суд так и не разобрался в обстоятельствах дела, не защитил ребенка, вовлеченного отцом в родительский конфликт и фантазии явно нездорового человека. Зато все это время активно лоббирует интересы асоциального папаши по взысканию с идеальной мамы алиментов. Кстати, моя племянница имеет статус не просто малообеспеченной, а нуждающейся персоны. И все это ради амбиций?!. Серьезно?.. Вы вообще люди?
(Из моего обращения в Даугавпилсский сиротский суд): «Уважаемая госпожа Праневская! У вас есть шанс повлиять на то, как закончится эта кошмарная для ребенка и его матери история. Ребенок должен вернуться к заботливой, любящей, адекватной маме. А его отец, который нанес ему огромную душевную травму и продолжает это делать каждый день, должен исчезнуть из его жизни. По крайней мере до тех пор, пока не успокоится и перестанет использовать ребенка как оружие мести. Потому что все это время отец о чувствах ребенка абсолютно не думает. Когда отец выскочил из зала суда и увидел, как мама с сыном сидят в обнимку, первое, что он сказал сыну: «В этом году маму больше не увидишь!». Если видеокамера суда не записывает голос, то я могу найти сурдопереводчика, который прочитает по губам отца. Пожалуйста, помогите защитить интересы ребенка!»
Этого своего заявления, как и многих заявлений матери ребенка, я тоже не нашла в документах дела. Кстати, мне запретили делать фото. Адвокат, с которым я консультировалась, сказала, что это процессуальное нарушение.
Разобраться в этой вопиющей истории должны вышестоящие инстанции, куда будут отправлены соответствующие письма.
