В уголовном деле о катастрофе самолета SSJ 100 «Аэрофлота», жертвами которой стал 41 человек, доминирующей является версия о действиях пилотов. Не выработав топливо и с явным превышением скорости, они совершили посадку в аэропорту Шереметьево, что и привело к повреждению воздушного судна с последующим пожаром, пишет "Коммерсантъ".
Параллельно следствие разбирается с наземными службами, которые, возможно, оперативно не отреагировали на ЧП. Подозрения в адрес пилотов, которые с отравлением угарным газом оказались в больницах, связаны с их действиями при посадке воздушного судна.
Борт SU-1492 «Аэрофлота» вылетел из Шереметьево в Мурманск в 18:02, а уже через 14 минут полета его командир Денис Евдокимов вышел на связь с диспетчером по так называемому резервному каналу связи, работающему на частоте 121,5 МГц. Пилот сообщил, что в его SSJ 100 попала молния и пробивший фюзеляж электростатический разряд привел к отказу основного канала радиосвязи и автоматики управления самолетом. В связи с этим летчик решил вернуться на аэродром вылета.
Самолет сделал несколько разворотов в воздухе, а еще примерно через десять минут начал заходить на посадку на освобожденную для него полосу. Заход, по мнению близких к расследованию аварии источников “Ъ”, оказался сложным. В первую очередь потому, что из-за отказавшей автоматики совершался в ручном (direct mode) режиме. В нем отключаются такие важные при посадке функции, как автоматический контроль минимально допустимой путевой скорости машины, перегрузок или предельно допустимых углов атаки, поэтому экипаж мог ориентироваться только на показания приборов и собственные профессиональные навыки.
Кроме того, из-за неизрасходованного топлива, взятого с расчетом примерно двухчасового полета до Мурманска, Superjet садился с максимальной массой, создающей дополнительные трудности для приземления. Наконец, проблемы экипажу создало отсутствие полноценной радиосвязи с диспетчером — резервный канал, по словам летчиков, постоянно прерывался.
Самолет тем не менее благополучно вышел на глиссаду и снизился по ней к взлетно-посадочной полосе со значительным — более 1 км перелетом и превышением путевой скорости на 30 км/ч. Даже в таких условиях посадка, по мнению экспертов, была вполне безопасной. Однако в результате еще одной возможной ошибки летчиков, превысивших, как оказалось, не только путевую, но и вертикальную скорость снижения машины, касание колесами самолета бетонки оказалось слишком жестким. Сработавшие стойки шасси вытолкнули машину вверх, и самолет совершил так называемый отскок (bounce landing) от ВПП.
Справиться с первым скачком летчики опять же не смогли, а своими действиями — они все время пытались прижать нос самолета к земле, вместо того чтобы, наоборот, стабилизировать машину в посадочном положении,— лишь спровоцировали новые «прогрессирующие», по авиационной терминологии, отскоки. Уже после второго, еще более высокого «прыжка» стойки шасси продавили топливные баки самолета, керосин из них выплеснулся на горячие двигатели и воспламенился. Когда SSJ наконец остановился, вся его задняя часть была охвачена пламенем.
Выбраться из горящей машины удалось большинству членов экипажа и только пассажирам, которые сидели на первых рядах кресел. Те, кто располагался сзади, получили серьезные травмы еще во время «прыжков» лайнера по бетонке и выбраться из салона самостоятельно не могли. Горящий вокруг авиационный керосин не оставил раненым никаких шансов на выживание.
В понедельник эксперты Межгосударственного авиакомитета приступили к расшифровке параметрического и речевого самописцев сгоревшего самолета. О причинах трагедии можно будет говорить после анализа сохранившейся на приборах информации, однако уже сегодня эксперты сходятся во мнении, что катастрофа, скорее всего, произошла из-за ошибок экипажа Superjet.
Первой из них было само решение летчиков лететь через грозовой фронт.
Затем, попав в сложную, но далеко не катастрофическую ситуацию с отключением автоматики, летчики, по мнению авиаэкспертов, поторопились приземлиться вместо того, чтобы продержаться несколько часов в воздухе и выжечь лишний керосин (сливать топливо в воздухе сейчас запрещено по экологическим требованиям). Наконец, уже в процессе приземления члены экипажа SSJ, как полагают авиаэксперты, продемонстрировали свою крайне слабую пилотажную подготовку, не сумев сначала правильно зайти на посадку в ручном режиме, а затем еще и усугубив ситуацию с начавшимися отскоками.
Вице-президент компании «Гражданские самолеты Сухого» Игорь Виноградов сообщил “Ъ”, что при испытаниях SSJ проверялся на удары молниями. По их результатам было установлено, что молнии не приводят к возгораниям на воздушном судне и потерям его управления. Другой источник “Ъ” в компании отметил, что за время эксплуатации SSJ 100 в них 13 раз попадали молнии, но ни один из этих инцидентов не повлиял на работу машины в воздухе. По словам господина Виноградова, прямые испытания самолета на посадку с превышением массы не проводились, однако подобные ситуации предусмотрены руководством по летной эксплуатации SSJ и моделируются на тренажерах при обучении пилотов.
Помимо действий самих пилотов СКР активно изучает работу наземных служб Шереметьево.
По словам руководителя Минтранса России Евгения Дитриха, службы реагирования аэропорта Шереметьево сработали оперативно. Министр отметил, что SSJ совершил посадку в 18:30, а тревога была объявлена в 18:31. Первая пожарная машина, по его данным, оказалась рядом с лайнером уже через минуту. «В течение последующих четырех минут прибыло еще шесть пожарных машин»,— добавил Евгений Дитрих. По стандартам ИКАО и российским нормам они должны были оказаться у горящего самолета максимум через три минуты.
В свою очередь, руководитель Шереметьевского профсоюза бортпроводников Илона Борисова сказала “Ъ”, что вопросы к спасательной операции действительно имеются. «Первые спасательные машины должны прибыть на место происшествия через три минуты. Но не с момента возникновения самого ЧП, а с момента получения соответствующей команды. Так вот, по нашим данным, пожарные уложились в норматив, но прибыли гораздо позже, чем начался сам пожар и спасение пассажиров с борта лайнера». По словам госпожи Борисовой, проблема заключается в том, что сами команды «Тревога» и «Готовность» были отданы с опозданием.

Ряд профессионалов высказал и другие версии причин катастрофы:
Отказ двигателя
– Молния не могла стать причиной катастрофы, – пояснил «Известиям» заслуженный пилот России, бывший летный директор «Внуковских авиалиний» Юрий Сытник. – Вероятнее всего, произошел отказ двигателя или его возгорание. А после отказа всей электроники пилоты не смогли посадить самолет: садились с большим весом и экипаж оказался не готов к такой ситуации.
При этом аварийный сброс топлива, по словам Юрия Сытника, у данного типа лайнера не предусмотрен. Причиной катастрофы могла стать техническая неисправность, в том числе связанная с двигателем SSJ-100, добавил эксперт.
Задымление кабины
Одной из причин жесткой посадки самолета Sukhoi Superjet 100 в аэропорту Шереметьево стало задымление в кабине пилотов. Такую версию выдвинул вице-президент Профсоюза летного состава России, пилот Альфред Малиновский.
«Бывает попадание молнии. Следствие – пожар. Может быть, загорелась электропроводка. Ясно одно: экипаж не выровнял самолет перед касанием с землей, касанием с полосой. Вопрос, почему он не выровнял самолет и не плавно приземлился, а ударился носовым колесом с углом – как шел, так и шел. Очевидно, на мой взгляд, что кабина была задымлена. И дым мешал нормально видеть землю», – сказал он в интервью телеканалу "Звезда".
«Разговоры о том, что погодные условия мешали произвести посадку – те кадры, которые я просмотрел, говорили, что видимость была нормальная. И помешать видимости земли мог только дым в кабине», – сказал Малиновский.
Короткое замыкание, птица в турбине
«Пожар возникает, когда есть источник повышенной температуры. Самая простая вещь — короткое замыкание в электрооборудовании в двигателях, — говорит в интервью Forbes.ru исполнительный директор Общества независимых расследователей авиационных происшествий Валерий Постников. Другим фактором, по его словам, могло стать попадание посторонних предметов в турбины — например, «камня на взлетной полосе». «Та же пресловутая молния случается в реальности очень редко, но, может, и она», — говорит Постников.
Бычок в туалете
Игорь Зырянов, эксперт гражданской авиации в интервью "Комсомольской праве": "Ответ даст комиссия. Все современные самолеты защищены от удара молнии. Даже прямое попадание молнии в самолет не несет угрозы безопасности полета. Загоревшиеся двигатели никак не повлияют на пожар в хвосте. Я склоняюсь к версии, что это пожар в туалете из-за не затушенного бычка. Ну, какой-то бытовой огонь. Какие бы предположения мы сейчас ни строили, истина, как и во всех авиапроисшествиях, окажется очень простой и банальной".
Пилоты проявили мастерство
Пилот, посадивший аварийный Sukhoi Superjet 100 в московском аэропорту Шереметьево, показал высочайший класс мастерства, так как ему удалось не допустить взрыва при жесткой посадке с полным баком топлива, заявил РИА Новости профессор Технического университета Берлина и специалист по воздушному праву, доктор Эльмар Гиемулла.
"Сразу после старта самолет очень тяжелый, так как на борту много топлива. При срочной посадке лишнее топливо должно быть сброшено. По всей видимости, пилот в данном случае не смог воспользоваться этой возможностью, так как пожар начался, скорее всего, еще в воздухе. Сброс топлива мог привести в таком случае к взрыву. Это фатальная ситуация с горящим и слишком тяжелым самолетом, который в силу необходимости должен был совершить посадку – с моей точки зрения, здесь продемонстрировано высочайшее мастерство пилота", – заявил немецкий эксперт.
Тот факт, что "самолет все-таки смог сесть в такой ситуации, не взорвавшись, обеспечило выживание хотя бы части людей на борту", считает Гиемулла. Отвечая на вопрос РИА Новости, по какой причине могло произойти предполагаемое возгорание на борту в воздухе, немецкий эксперт заявил, что "назвать сейчас причины означало бы спекулировать, но в любом случае была искра, возникшая, возможно, в результате удара молнии или сбоя электрики".
"Мы наблюдали недавно за инцидентом с двумя катастрофами самолета Boeing модели 737 MAХ, когда пилоты, выключив компьютеры, просто не знали, что им делать. Поэтому человеческий фактор нельзя исключать, особенно если пилоты мало летали на данном типе самолета. Я все-таки склонен думать, что жесткая посадка без предварительного сброса топлива стала не ошибкой экипажа, а необходимостью, так как, возможно, пожар в самолете произошел еще в воздухе", – считает эксперт.