LETA

Управление по делам гражданства и миграции (УДГМ) отправило более 3 тысяч писем латвийцам — гражданам РФ, с уведомлением, что они утратили статус постоянного жителя страны. 

Что сегодня происходит с этими людьми, для которых Латвия является единственным домом? Этот вопрос обсуждались в эфире очередной передачи цикла «Латгалия, Латвия и Европа. Что делать?». Гостями на сей раз были депутат Европейского парламента Нил Ушаков, экс-депутат Сейма Регина Лочмеле и руководитель Даугавпилсского Олимпийского центра Андрис Морозов.

Нил Ушаков: Мы идем сразу тремя путями. Первый — это попытка решить проблему глобально в Конституционном суде. Заседания КС, посвященные этому вопросу, начнутся в январе, и, если решение будет положительным, это сразу снимет вопрос с повестки дня.

Второй путь — подана петиция в Европарламент. Латвия, к счастью, пока еще восприимчива к международной реакции. Например, тот двухлетний период отсрочки, который дали сейчас гражданам РФ на изучение языка и пересдачу экзаменов, – это результат того, что различные иностранные посольства выразили мнение, что так делать нельзя.

Петиция в ЕП принята к рассмотрению, и это хорошо, потому что в среднем туда поступает 1300 петиций в год. Обсуждать ее начнут в январе. Европа может по-разному относиться к нашим внутренним проблемам и ожидать, что мы сами их решим. Но эта проблема касается и самого Евросоюза, потому что, когда весной на границу ЕС начнут привозить российских стариков, это приведет к невообразимому геополитическому напряжению, чего нельзя допустить.

Ну, и третий путь — помочь каждому человеку оформить документы, большая и трудная работа. Это то, чем занимается Регина с самого начала.

Кому-то дали двухлетний срок на пребывание, а кого-то грозят выдворить уже сейчас. Получается, что даже тех российских пенсионеров, кто не получил ВНЖ, тоже раздробили на еще более мелкие группы?

Регина Лочмеле: Да, именно так. Самая уязвимая группа сейчас — это три с лишним тысяч человек, которые даже не пытались сдать экзамен. Это люди, которые уже лишены персонального кода, семейного врача, возможности бесплатно получить самую минимальную — первую медицинскую помощь, любых социальных льгот. И что самое страшное — им задерживают пенсии (речь о гражданах РФ, заработавших пенсию в ЛР — ред.). Да, ее никто не крадет, она лежит на счету Госагентства социального страхования. Но они не имеют к ней доступа. И пока не предъявят бумаги, что им продлили срок пребывания в Латвии, получить ее не смогут. А самый большой ужас, что сюда относятся не только пенсии по возрасту, но и пенсии по инвалидности, то есть речь идет о беспомощных людях, которые постоянно нуждаются в медицинском уходе, но теперь лишены его.

Вторая группа — это около 10 тысяч человек, которые сейчас до Нового года в обязательном порядке должны подать документы на специально изобретенный под эту ситуацию двухлетний вид на жительство. Я лично заполняю людям эти документы — они намного сложнее, чем документы на постоянный вид на жительство в ЕС.

А что самое трудное для этих людей при оформлении документов?

Регина Лочмеле: Там, кроме политической анкеты на 7 страниц, еще есть анкета на 14 страниц, в которой пожилых людей заставляют вписывать их родителей — в большинстве случаев уже умерших — и прочих родственников, с указанием даты смерти. Я вижу, как люди реагируют на эти вопросы. Из них вытаскивают все самое больное, что было в жизни — причем по многу раз, потому что один и тот же вопрос задается с разных концов. Также они должны перечислить все свои поездки в Россию и Белоруссию за последние пять лет. Все 14 страниц должны быть заполнены строго печатными буквами! Я, когда говорю с этими людьми, вижу их слезы, вспоминаю два романа классиков — «Униженные и оскорбленные» Достоевского и «Отверженные» Гюго. Вот это — про них. И это позор.

У оппонентов на все один ответ: надо было выучить латышский язык. У вас есть ответ на этот упрек?

Нил Ушаков: Мы сегодня говорили здесь в Даугавпилсе с женщиной. Она рассказывает: я работаю дворником, сдала устную часть на 86 %. Это значит, человек свободно общается с другими людьми на латышском. Но письменный экзамен она сдала на 26%. И все, экзамен провален. Я открываю соцсети и смотрю, как пишут люди, для которых латышский — родной язык. Там столько ошибок, значительная часть тоже не сдала бы письменный больше, чем на 26%.

Регина Лочмеле: А темы сочинений! Например: «Посещение ресторана». Мне женщина, которая сдавала экзамен, говорит: «Регина, я со своим мужем в простой столовой не была уже лет тридцать, какой ресторан! Что я там могу написать?». И там много такого – «Ваши путешествия», «Ваши хобби».

Нил Ушаков: Наши противники упражняются в остроумии — «что это за наказание, когда российских граждан отправляют жить в Россию». Они не видят этих людей, многие из которых беспомощны, как дети. Мы несколько человек привезли в Брюссель — но это самые здоровые, способные сесть в самолет и выдержать такую поездку. Однако большинство — в ином состоянии. К нам в офис приходил дедушка старенький, несколько раз, и все время спрашивал одно и то же. У него деменция — он ответы сразу забывает. Как он может сдать экзамен?

Вы сейчас встречались с жителями Даугавпилса. Что их волнует, о чем спрашивали?

Регина Лочмеле: Нас спрашивали — реально ли выиграть Конституционный суд? Они очень надеются на этот суд, и мы тоже. Многие юристы, включая бывших членов Конституционного суда Латвии — например, Гунар Кутрис, — напрямую указывают, что нарушены ключевые юридические заповеди. В их числе — что закон не может иметь обратной силы. На протяжении лет латвийский закон не запрещал человеку, живущему в Латвии по постоянному виду на жительство, уезжать в Россию и находиться там определенное количество месяцев. А сейчас им вдруг говорят, что это вне закона — и на этом основании лишают вида на жительство. Но это грубейшее нарушение основополагающих принципов законодательной практики. И нарушены они в угоду политическим интересам Национального объединения, которое сейчас, к счастью, в оппозиции, что не отменило инициированный ими закон.

Нил Ушаков: Напомню, что два суда в этом году в Конституционном суде уже выиграны — по минимальному уровню доходов и по иностранным языкам в частных вузах. Поэтому у нас настроение не пессимистичное, а рабочее. Шансы немалые.

А как правильно называется этот иск в Конституционный суд?

Регина Лочмеле: Иск не один, их много. Мы организовали этот процесс и оплачиваем работу адвокатов, но иски подавали сами люди, чьи права были нарушены. И я призываю — заседания Конституционного суда будут открытыми, там большой зал, приходите и поддерживайте. Первое заседание начнется 9 января в 10 утра.

Однако суды в Латвии идут долго! На какой срок все это может растянуться?

Регина Лочмеле: Конституционный суд рассматривает дела быстро. Например, суд по минимальному уровню доходов начал рассмотрение иска в сентябре и в середине октября уже было решение. Так что больше чем на месяц-полтора это не затянется.

А если результат будет не таким, на который надеются многие жители нашей страны?

Нил Ушаков: Тогда подадим иски в следующую инстанцию — в Европейский суд по правам человека.

• Латвия
• мнение